"Фингалы вокруг глаз. На лбу – синяк в виде подошвы берца"
Помечен красной меткой били особенно жестко
Помечен красной меткой били особенно жестко
Вечером 10 августа Андрей Лешов ехал на велосипеде через центр Минска домой. Интернета не было, поэтому он хотел посмотреть, что происходит в городе. В акциях и протестах участвовать не собирался – у Андрея двое детей. Понимал, чем все может закончиться. Но не ожидал, что его, как и других обычных прохожих, могут затолкать в служебный микроавтобус, избить и посадить в тюрьму.
был сильно избит после задержания, попал в тюрьму
– Мне повезло. Меня сильно били только в автозаке, когда забрали. И потом немного, когда перегружали в другие машины. Не было издевательств, как на Окрестино.
Андрей, как и некоторые другие задержанные, после событий 9 августа считает избиения сотрудниками милиции практически нормой. Страшной нормой. Потому что прочитал другие жуткие истории белорусов и знает, что могло случиться еще.
– Моя история началась 10 августа. Тогда уже не было интернета. Но на моей работе – в офисе "Белавиа" – были технические возможности, чтобы выйти в сеть. У меня был выходной, но чтобы понимать, что вообще происходит в стране, я выдвинулся на велосипеде после обеда на работу.
Андрей после 6 вечера поехал прокатиться в центр города по Немиге. Доехал до гостиницы "Юбилейная" и остановился поговорить с коллегой, которую там случайно встретил. Она шла домой – на проспект Победителей и говорила, что ей страшно.
– Я тогда удивился – ты просто идешь с работы, ничего плохого не делаешь, чего тебе бояться? Мы стоим, разговариваем, а в это время на противоположной стороне милиционеры в черном начали задерживать людей, просто прохожих. Руки за спину – и пройдемте в синий бусик. Что бы вы понимали – 18.45. Светло. Никаких скоплений людей и лозунгов.
Андрей начал снимать задержания на телефон. Через пару минут возле него резко остановился микроавтобус.
– Открывается дверь – и двое на меня бегут. Спрашивают: "Есть паспорт?". Я говорю: "Есть". – "Пошли". Загрузили меня в микроавтобус вместе с велосипедом. Сказали: "На колени!". И начали бить. Наотмашь ногами, дубинками. Поворачивали руль велосипеда, чтобы колесо меня по лицу ударило.
Позже сотрудники милиции забрали телефон Андрея. Увидели видео, которые были сняты до задержания. В памяти гаджета были и видео с 9 августа. Андрей возвращался после работы с Карла Маркса и снимал военную технику в центре.
– Ах, так ты нас тоже прессовал!
– Нет, я был возле церкви!
Это единственное, что я им сказал. Потом молчал. Я понял, что во время избиений не стоит вообще ничего говорить. Кто стонал, жаловался, спрашивал: "За что?" – получал еще больше.
Пережить все удалось благодаря поддержке белорусов
Позже нас перегрузили в автозак. Там я запомнил парня молодого – вообще ребенок, лет 17-18. Я-то хоть понимал, что раз попал – надо терпеть. А его бьют, он всхлипывает, трясется… Моему сыну 12 лет. Я как представил, что его так через пару лет могут месить… Жутко.
Андрея привезли на Белинского, 10 в РУВД Первомайского района. На паркинге выгрузили и поставили на колени вместе с остальными. Люди стояли так около 3 часов. Их не били, но находиться так долгое время было тяжело. Около 2 часов ночи милиционеры начали вызывать по одному и составлять протокол.
– Мне написали, что я участвовал в несанкционированной акции, выкрикивал лозунги. В общем, как у всех, по шаблону. Статья 23.34 КОАП РБ. Дали 5 суток.
Свидетелем был указан кто-то из милиционеров. Он пришел и подписал протокол, не глядя мне в лицо. Как мануфактура – все налажено. Хотя у меня был настоящий свидетель – моя коллега. Кстати, меня назвали в честь прадеда. Его репрессировали. Тогда тоже все статьи были под копирку. Прадеда 12 июля 1937 года забрали из сельсовета – и больше его семья не видела.
Когда все протоколы были составлены, людей отвели в ИВС. В помещении размером полтора на полтора метра было около 7 задержанных. Их держали там до 10 утра 11 августа. Затем погрузили в автозак, чтобы перевести в Жодино.
– Перевозка – тоже тот еще квест был. Во вторник было очень жарко, автозак стальной, людей напихали много. Дышать было нечем. Я стоял, а некоторые сидели в проходе с наручниками за спиной. Машину трясет, они схватиться ни за что не могут – дополнительные травмы еще получили. Я смотрел и понимал, что у меня еще "Гавайи".
– К сотрудникам в жодинской тюрьме претензий не имею. Понимаю, что у них профдеформация. Да и что хотеть от людей, которые добровольно при всем многообразии профессий пошли работать в тюрьму. Там мне даже цитрамон дали, когда я сказал, что голова раскалывается. А у меня на самом деле вид был страшный – фингалы вокруг глаз, кровоподтеки на лице. Синяк в виде отпечатка ботинка на лбу.
Таблетку Андрей сразу не выпил. Решил придержать до момента, когда станет еще хуже. Но в итоге отдал парню, которому было совсем невыносимо. Он лежал и стонал. Позже оказалось, что у него киста в десне. Андрей рассказывает, что пережить все удалось благодаря поддержке людей. Белорусы оказались очень отзывчивыми, помогали друг другу.
– Когда попали в камеру, нас другие люди угостили хлебом. Вода уже была из-под крана. Это был кайф! Я после этого воду так полюбил. Какие чаи, кофе – вода самая вкусная!
В камере в Жодино побитые были не все. Больше всех я и парень, которому я таблетку дал. Всех остальных более-менее нормально задержали. В целом люди в камере очень поддерживали, вселяли надежду. Со мной был Евгений Афнагель – координатор гражданской компании "Европейская Беларусь". И Анатолий Кудласевич – поэт, бард, которому, кстати, около 60 лет. Был оператор Белсата. Все разные, но очень душевные.
В итоге Андрея выпустили не через 5, а через 4 суток. На работе его поддержали, несмотря на то, что компания государственная. Пообещали выделить материальную помощь на реабилитацию. За медицинской помощью Андрей обратился в БСМП. Кроме того, МРТ бесплатно сделали в медицинском центре "Томография".
– Я не собирался лезть в гущу событий. У меня семья, дети. Я поддерживаю идеи протестующих – я за Закон. Но прекрасно понимаю, что в тоталитарном обществе не буду услышанным. Мы все заложники системы.
P.S. Андрей подал в Следственный комитет заявление для возбуждения уголовного дела по факту избиений и по факту кражи велосипеда. Велосипед так и не вернули.
был сильно избит после задержания, попал в тюрьму