Поиск
Горячая линия контакт-центра Probono.by

"Нам сказали, что если мы еще раз сюда попадем, то мы груз-200"

Помечен красной меткой били особенно жестко

9-го августа Юра, как и многие другие, вышел на улицу, потому что сидеть дома без интернета и информации было невозможно. Он гулял по городу, а в районе улицы Немига его задержали. Автозак с Юрой был в самом эпицентре событий, он слышал взрывы, выстрелы, видел раненых людей. Юра просидел на Окрестина 100 часов - почти 5 суток без протокола. После того, как он обратился туда за справкой о том, что он находился там, ему сказали, что информации о нем нет.

Юра,продакт-менеджер в IT-компании
Возраст: 28 лет
Город: Минск
Когда: 09.08.2020

задержали во время мирной акции в день выборов на Немиге

Где держали: Окрестина, 100 часов без протокола
Заключение врача: гематомы
Последствия: до сих пор морально не может осознать, что произошло

Автор: Команда проекта Август2020

Фото: Команда проекта Август2020

В день выборов Юра отправился на голосование в свой родной город – Осиповичи. Он волновался, чтобы не было проблем с транспортом, поэтому заранее купил билет на электричку и проснулся в 6 утра, чтобы уже в 8 быть на месте. Голосовать пришел в родную школу: встретил директора, который заверил его, что в комиссии сидят очень честные люди и на фальсификацию никто не пойдет. На участке для голосования все было хорошо: Юра проверил бюллетень, оставил подпись и сфотографировал свой выбор с двух сторон. Правда, отправить в платформу "Голос" не удалось – в то время интернет уже не работал. В обед Юра был уже в столице. 


– Я хотел зайти в интернет, но вообще ничего не работало, неважно был VPN, не было. Поэтому я решил пойти на улицу, чего сидеть дома одному без интернета, просто в четырех стенах, не понимая, что происходит. Пришел в кофейню (в районе Площади Победы), поговорил с ребятами, они тоже сказали, что интернета нет, мало чего знают и я решил дальше пойти прогуляться, посмотреть, что происходит на избирательных участках. Я видел, что люди стояли ждали каких-то результатов. Я походил по центру, там было мало людей. Я решил пойти ближе к Немиге, потому что увидел, что некоторые группки формируются и идут в том направлении. Мы шли, хлопали в ладоши. Нам сигналили, а мы махали белыми ленточками. Когда мы подходили к Немиге, я видел, что уже везде стояли блокпосты. Никого не пускали. Но так как людей было настолько мало, у меня даже в мыслях не было, что начнутся какие-то задержания.
На Немиге среди собравшихся началась паника: люди кричали, что сейчас будут хватать. В этот момент к месту, где стоял Юра, подъехали 3 автозака: выбежали "космонавты", начали бить всех дубинками и закинули в машину.

Сопротивления Юра не оказывал, потому что считал, что ничего запрещенного не делал, следовательно, и наказывать его не за что

– Буквально после моего задержания на улицах начался треш. Наш автозак катался по улице, где Дворец спорта, стела. Он курсировал взад и вперед. Из окна мы видели, что была куча автозаков, собирались омоновцы со щитами в шеренги. Пошли взрывы гранат, выстрелы, и к нам в автозак активно начали добавлять людей. В машине было таких 2 инцидента. Первый: закинули одного человека, у него была сильно разбита голова, он все время нарывался, пытался с ними выяснить отношения. Мы его успокоили, говорили, что нет смысла с ними что-либо обсуждать. Он остыл, но в какой-то момент ему стало плохо, он практически отрубился. Спецназовцы, которые были у нас в машине, решили его выгрузить прямо возле стелы. Открыли наши двери, вывели чувака, уложили на проезжей части (где разделительная линия). Он там окончательно потерял сознание.

– Второй инцидент. К нам добавили еще одного чувака с разбитой головой. Он кричал, что на улице остался его 10-летний ребенок. Просил выпустить его и забрать ребенка, потому что он сейчас там один, а тут эти гранаты взрываются. 
Спецназовцы на это решили два раза нас травануть газом. Они надевают противогазы и распыляют газ, чтобы мы молчали и ничего не делали. Потом этот мужик начал уже не орать, а плакать, как там мой ребенок, что с ним…. спецназ решил третий раз нас травануть. Мужик успокоился, от него не было шума, но через минут 10 те, кто был рядом с ним, заметили, что он слишком стих. Он вцепился в поручень, сидел, как мертвый. Они начали кричать: “Что вы сделали!”. Спецназовцы посветили на него фонариком. Он сидел, вообще не моргал глазами, зрачки не реагировали.

Запомнился мне человек, который на плечо вскинул автомат свой и ходил, как в боевиках, – такой гордый

– Они открыли двери, переговаривались по рации, и тут мы увидели омоновцев с дробовиками с резиновыми пулями, некоторые были даже с автоматами ак-74.  Запомнился мне человек, который на плечо вскинул автомат свой и ходил, как в боевиках, – такой гордый. Мы постояли минут 10, скорая не приехала. Они приняли гениальное решение: вывели его на середину проезжей части, выложили и оставили на асфальте. А сами поехали дальше. 


Автозак с Юрой долго кружил по городу, люди в черном не могли найти место, куда вести задержанных, потому что все уже было переполнено. Так Юра оказался на Окрестина. 

“Они были показательно злые”


– При задержании и в автозаке меня не били, только газом отравили. А когда нас выводили, там было очень много милиции: и в обычной форме, и омоновцы, и много непонятых людей. Выводили из автозака максимально грубо. Если в автозаке они начали с нами в какой-то момент нормально общаться, то когда выводили, они были показательно злые. Я так понял, нужно было впечатлить своих же.
После - были несколько часов хождений: сначала прогулочная камера, в которой было 50 человек – потом унизительная поза возле стены. 


– Всех посадили так: мы должны были лицом-носом прямо в землю уткнуться, а кто недостаточно уткнулся, они подходили и били дубинками. Именно там мы ползали вдоль забора. Они зачем-то заставляли нас это делать. На этом асфальте, кто был не в штанах, а в шортах, он реально пострадал. Привели женщину, она спрашивала ФИО и где работаем. Если кто-то говорил, что он безработный, его обязательно били. Били либо ты безработный, либо двинулся не так. С нами начали проводить воспитательные беседы: спрашивать, что нам не нравится, каких перемен вы хотите ( с матом). Ведь крутая страна, все хорошо, мы научим вас любить ОМОН и вашу страну. Нам сказали, что если мы еще раз сюда попадем, то мы груз-200. Один из них сказал, что была бы его воля, мы бы вас здесь расстреляли, автоматы у нас есть, но нет команды.

– В согнутом положении людей повели в ЦИП. Здесь продолжились избиения. Последней точкой для Юры на Окрестина стала камера: 4 на 3 метра, с ядерно-желтыми стенами и яркими лампами. Это была первая камера на первом этаже, поэтому все, что происходило вокруг в последующие дни было слышно очень четко. 

Они умудрились побить беременную женщину, этим они вызвали у нее схватки

– Если 9-го еще как бы с нами развлекались во дворе, заставляли ползать, то здесь уже была больше цель в кратчайшее время всех погрузить и побить. Вели по коридору – удары, стоны постоянно. Если 9-го были в основном мужчины, то 10-го было очень много девушек, подростков.
Они умудрились побить беременную женщину, этим они вызвали у нее схватки. Надзирательница сказала, что надо было сидеть дома, Беларуси такие дети не нужны.
Минут 10-15 она орала на коридоре очень характерными криками, все вперемешку со стонами и ударами, которые там происходили. В результате, как я понял, ее все-таки увели, чтобы помочь.

– Если 9-го нас не раздевали до гола, то 10-то раздевали полностью и мужчин, и девушек. И голыми уже били. Мы слышали, как плачут девушки, а эта надзирательница ходила и смеялась, у нее праздник был. А еще после беременной привели мужика, который сильно хрипел, как будто ему там горло перерезали. Мы в камере были в шоке. Ему долго никто не помогал. Увели только после того, как ОМОН сказал: "Мы его теряем".


– Это было не так, что 5 минут удары и крики, потом тихо. Все это было постоянно. Это был реально какой то Освенцим, как в кино каком-то. Там было и физическое насилие, и сексуальное.


– У нас был человек, у которого случился эпилептический приступ. В камере была красная кнопка. Нам сказали, что сломают руку тому, кто ее нажмет. Но мы все равно нажали и сказали, что у нас эпилептик. Пришла тетка в красном халате. Она была лютая: ее когда звали кому-то помочь, она не оказывала помощь, а только говорила гадости. Нас вывели во дворик, в это время ему что-то вкололи, вернули обратно, скорую никто не собирался вызывать. Он от этого укола впал в полудрему, не понимал, где находится, ничего не мог ответить. Через часа 3 опять случился припадок. Второй раз ему вкололи, второй раз скорую никто не вызвал.


– Так прошло 10-ое и 11-ое. В камере был кран с водой. Сюда иногда закидывали людей со двора, чтобы те набрали воды в бутылку. К слову, пить воду с крана сначала было невозможно, однако, после нескольких суток голодания она стала казаться даже вкусной.

12-го вечером людей в камере покормили: принесли испорченную кашу, чай и черствый хлеб. Каша была настолько плохая, рассказывает Юра, что многие ее не ели, несмотря на сильный город. Туалетной бумаги не было. Ребята ходили в туалет, подтирались своими носками, потом стирали их.

Конвейер бесправия


– Омоновцы при выходе устраивали так называемые "проводы". Они как делали: при задержании – били, когда осматривали на Окрестина – били, выгружали – били. И, конечно же, когда выпускали, нас надо было на прощание побить. Утром нашу камеру вывели, было очень много людей. В моей камере только 2 людям дали сутки, только у них был суд. Мы сидели вместо 72 часов без протокола больше 100 часов, то есть это было уже незаконно. Но мы хотели только выйти живыми, потому что поняли, что никакие права не будут соблюдаться вообще. 


После 100 часов на Окрестино Юра вышел на свободу, где все это время почти круглосуточно возле центра изоляции его ждала жена. В этот день они решили пройти судмедэкспертизу, потому что у Юры были гематомы от ударов. Но без постановления снять побои невозможно: за ним семья отправилась во фрунзенское РУВД. 


– Во фрунзенском РУВД мне было не страшно, потому что у нас в Окрестина были все: ОМОН, ГУБОП, спецназовцы с автоматами, КГБ, следственный комитет. Там уже было 3 автозака, стояли то ли омоновцы, то ли военные со щитами, они стояли в такой позе, как будто готовы в любой момент нас опять забрать. В РУВД пускать не хотели, но все-таки пришлось. Мне дали постановление, 15-го я пошел к судмедэксперту – прошел чисто формально. Мне было страшно ее проходить, потому что нам сказали, что если мы опять попадем на Окрестина – мы "груз200". Я боялся, что меня прямо в РУВД и заберут.


В постановлении было написано о просьбе провести служебную проверку по факту избиения на Окрестина. За это время Юре пришло 2 письма. Было указано, что его заявление передано дальше – в Следственный комитет Московского района. 


– 1-го сентября я поехал на Окрестина, чтобы взять справку, что я был там. Нам ничего не дали, сказали, что у них информации о нас нет. Если вы хотите получить справку, отправляйте запрос куда-то дальше. 
Я еще до конца все психологически не переварил. То, что там происходило, мы до этого видели только в кино про геноцид и Освенцим. Там было просто треш… Это неописуемо: бить беременную женщину, насиловать кого-то дубинками... Это было за гранью…

P.S. Юре пришло два письма о том, что его заявление передано в Следственный комитет Московского района.

Если вы пострадали во время мирных демонстраций и готовы рассказать свою историю, пишите нам на почту avgust2020belarus@gmail.com с пометкой "История". Мы с вами свяжемся. Спасибо

Юра,продакт-менеджер в IT-компании
Возраст: 28 лет
Город: Минск
Когда: 09.08.2020

задержали во время мирной акции в день выборов на Немиге

Где держали: Окрестина, 100 часов без протокола
Заключение врача: гематомы
Последствия: до сих пор морально не может осознать, что произошло