"Предупредили, что если еще раз начну рассказывать про какие-то права, забуду, как разговаривать"
Помечен красной меткой били особенно жестко
Помечен красной меткой били особенно жестко
Сергей Подалинский – значимая фигура белорусского спорта. Он – мини-футболист, трехкратный чемпион Беларуси, пятикратный обладатель кубка, 11 лет представлял Национальную сборную и продолжает выступать за столичный "Дорожник". Сергей был одним из первых спортсменов и одним из нескольких тысяч человек, избитых в автозаках и камерах на Окрестина. "Я был в Освенциме полтора года назад. Оказывается, у нас то же самое. Остается только газ в камеру пустить. Слава Богу, этот период, когда жестко избивали, был недолгим по сравнению с тем, как долго длится это беззаконие”, - говорит Сергей.
задержали около проспекта Победителей
– Было около 3 часов ночи, когда мы возвращались домой. На улицах города уже закончились активные действия. Мы направлялись к своему автомобилю, припаркованному недалеко от проспекта Победителей. По дороге встретили пожилую женщину на велосипеде. Она не могла добраться до дома из-за перекрытых дорог, боялась, что где-то еще взрываются гранаты. Мы предложили ей пойти с нами и узнать у силовиков, что стояли впереди, какой путь до дома для нее безопасный.
Мы подошли, спросили, как быть этой женщине, а меня попросили пройти за сотрудниками для проверки документов. На руках были водительские права, которые я мог показать никуда не отходя. Но в ответ на мое предложение мне заломили руки и повели в автобус. Точно также поступили со знакомым, который был с нами. В автобусе нас начали избивать дубинками, руками, ногами – всем подряд. Через какое-то время задержанных стало больше. Силовики забирали людей просто так, всех, кто шел мимо.
Пока мы ждали автозак, я попытался побеседовать с одним из сотрудников. Объяснить, что они совершают ошибку, мы не участвовали в акции, а просто возвращались домой. А в центре я оказался, потому что нужно было забрать дубликат ключей от дома. Говорил, что я известный спортсмен и неоднократно играл за сборную страны. Честно, в какой-то момент думал, что он скажет: "Ладно, иди", но этого не произошло.
Во время перевода из автобуса в автозак задержанных били. Когда настала моя очередь, силовик, с которым я разговаривал, сказал коллегам, что сам меня отведет. Я надеялся, что отпустит, но меня спокойно провели и посадили в автозак, который вез на Окрестина.
Идет один силовик и кричит, чтобы руки вверх поднимали, идет второй и требует руки за спину, третьему еще что-то не нравится
– По приезду нас ждал “коридор”: у выхода из автозака с двух сторон стояли силовики, каждый из них пытался ударить дубинкой, ногой. Мы до утра простояли на коленях, упираясь головой то в забор, то в землю. Идет один силовик и кричит, чтобы руки вверх поднимали, идет второй и требует руки за спину, третьему еще что-то не нравится. Если кто-то пытается спорить, отвечать, его начинают избивать. На просьбы не реагируют: неважно плохо человеку или просто нужна вода – им все равно. Отношение было как к животным, хотя к животным и то лучше относятся.
На территории находилось несколько сотрудников с автоматами. Помню, как один из них сказал: "Вас бы взять тут всех и расстрелять". Я напомнил сотрудникам ИВС, что в течение трех часов они должны предъявить нам обвинение. Не помню уже, чем меня тогда ударили, но потом предупредили, что если еще раз начну рассказывать про какие-то права, забуду, как разговаривать.
– К утру нас начали переводить в камеры. Мы не понимали, куда нас отправляют, потому что голову поднимать не разрешали. В помещении провели досмотр, изъяли вещи и сложили их в пакеты. Меня вели в камеру на втором этаже. На этом этапе били за все и регулярно. Делаешь что-то медленно – тебя ударят, скажешь что-то - тоже. На этаже все задержанные стояли на коленях лицом к стене, головой вниз. Силовик отдал приказ начать быстро двигаться боком.
“По биомеханике невозможно быстро двигаться боком, будучи на коленях с опущенной вниз головой”, - не выдержал я. Он подошел ко мне, нанес несколько ударов и сказал, что научит. В тот момент у меня уже ничего не болело. Из-за побоев в автозаке и неудобной позы, в которой я простоял столько часов, тело уже "привыкло". Я всегда старался прикрывать голову, чтобы уберечь ее от ударов. Тогда я понял, что для этих силовиков бить и унижать людей - это норма, а не единичный случай.
Я физически подготовлен, крепкий, могу много выдержать, чего не скажешь о ребятах, которые нуждались в медицинской помощи. У парня в камере нога отекла из-за перелома, попросили врача, сотрудники сказали, что тот зайдет, но они его даже не звали.
"Тогда я понял, что для этих силовиков бить и унижать людей - это норма, а не единичный случай"
– Нас было 21 человек в камере на четверых. Там не то, что лечь, сесть не все могли. Кто находился в положении полустоя, кто залезал на тумбочку, кто садился на пол. О чистой воде приходилось лишь мечтать, поэтому все пили ржавую воду из-под крана. Уже когда обустроились, начали рассказывать, кто и как сюда попали. Был парень из Израиля, он искренне думал, что его расстреляют. Не мог понять, как можно так относится к людям. 9 августа он был с друзьями в шумном кафе, поэтому ему пришлось выйти на крыльцо, чтобы позвонить. Там его и забрали. Мы пытались разрядить обстановку, шутили, что он еще счет не оплатил. Сотрудники ИВС видели, что он не готов морально, поэтому еще больше издевались, давили на него. Был парень, похожий на Тиму Белорусских, мы пытались как-то развеселить его, попросили спеть что-нибудь, но ему было не до этого.
У меня был оптимистичный прогноз на утро. Думал, придут следователи и нас отпустят. Что все это простое недоразумение. Очень переживал за жену: не забрали ли ее, вернулась она домой? Мы слышали, как девушек из соседней камеры выводили куда-то. Надеялись, что скоро они окажутся на свободе, а оказалось, что силовики готовили камеру для новеньких.
Утром к нам пришли с протоколами и сказали, что если мы их подпишем, то отделаемся штрафом и выйдем отсюда. Конечно, оставаться ни у кого желания не было. Когда начали подсовывать бумаги, многие удивились. Например, у меня было написано, что задержали в 10 часов вечера, нет образования, семьи и детей, что я вообще безработный. Сказал сотруднику, что информация не соответствует действительности. На что мне ответили: раз так, то я пойду на 15 суток и буду этот протокол еще более подробно изучать. “Либо же подписывай, и мы тебя выпустим”, – так они сказали».
Почти все подписали. Нас отправили в камеру и сказали собираться.
– Тут открывается дверь и заводят новых людей. Силовики начали кричать: "На колени, ползком, голову в пол". Вместо того, чтобы выпустить, нас переводят на 3 этаж в камеру номер 19. Там уже были люди, а с нами стало еще больше - 38 человек в такой же четырехместной камере - вот это было действительно очень жестко. Безумно жарко, конденсат по стенам течет, нечем дышать, туалетной бумаги нет, лежала одна ободранная книжка. Люди теряют сознание. Ты стоишь в толпе, как в метро в час пик. Еды и воды никто не давал, только из-под крана. Мы просили открыть кормушку, чтобы было проветривание. Сначала нам ее открыли, потом сотруднику что-то не понравилось, и ее закрыли. Когда начали еще раз просить, на нас вылили ведро воды. Из-за этого поднялась влажность, в камере стало еще хуже. Своими майками пытались вытереть пол, чтобы как-то улучшить условия.
Больше суток мы не спали. Я понимал, что пока у меня силы есть, я буду стоять. А человека с опухшей ногой нужно хотя бы посадить
– Один парень возмущался: "Что вы делаете? Кому служите? Тут же люди" Его вывели и очень сильно избили 3-4 силовика. После бросили назад в камеру. У него было все в крови, но силовики сказали взять майку и идти вытирать коридор от крови. “Либо вы заткнетесь, либо мы по одному будем выводить и бить”, - прилетело в наш адрес. Помимо всех пыток в камере, невозможно забыть все крики и стоны людей, которые неслись со двора под нашими окнами.
Больше суток мы не спали. Я понимал, что пока у меня силы есть, я буду стоять. А человека с опухшей ногой нужно хотя бы посадить. Единственные места, где можно было поспать находились под нарами. Ребята сидели по 5 человек на одной койке. Те, кто был уже без сил, засыпали на 10 минут, кто как мог.
Все ребята были добры по отношению друг к другу. Мы менялись местами, чтобы не сидеть на одном месте и тело не затекало. Люди падали в обморок из-за нечеловеческих условий. Точнее облокачиваясь на соседа. Не было возможности упасть – везде люди. Били ребят по щекам, чтобы привести в чувства.
(Истории сокамерников Сергея: Виталия Прокопьева и Николая Новасельского)
– На следующий день уже был суд. Начали вызывать по одному. Первый парень вернулся через минут 7, ему дали 15 суток. Мы начали спрашивать, что и как. Я подумал, что может у парня до этого были истории с нарушениями закона. Уточнили, а он: "Ребята, я даже дорогу никогда в неположенном месте не переходил, у меня нет административных нарушений. Машину не вожу, нет ничего". Все напряглись, потом начали понимать, что логики в приговорах никой нет. Кто-то приходил с 15 сутками, кто-то с 12, с 8 – абсолютно рандомно.
Я на суд пошел без майки. Мне зачитывают еще раз протокол. Вижу, что у судьи написано в уголке 7 суток для меня. Я попросил слово и сказал, что все было подписано под давлением. Информацию о том, что у меня есть работа, семья и ребенок можно проверить. У меня есть доказательства – камера видеонаблюдения с дома, которая может показать, во сколько я выехал – в 12 часов ночи. Я мог показать запись онлайн с телефона, но тогда не было интернета, и судья отклонил ходатайство о прикреплении записи к делу. Позже я начал говорить про свою спортивную карьеру, что 11 лет отыграл за сборную страны. "Не так давно участвовал в Чемпионате мира полицейских. Вашу структуру пытался представить, завоевали серебряную медаль. Ваш министр, Караев, грамоту даже вручил", - добавил я.
Они задумались и велели мне выйти. Только закрыл дверь, и силовики с дубинками приказали повернуться лицом к стене, чтобы отправить в камеру. Рассказываю, что меня попросили подождать. Проходит какое-то время, вызывают обратно и задают вопросы: "Где машину оставили? Как долго шли? Куда и почему шел?"
Суд решил мне дать штраф в 20 базовых. “Это за ваши заслуги перед родиной", - так они сказали
Они пытались словить какие-то нестыковки и вижу, что в уголке вместо 7 уже написано 5. Думаю, хорошо - 2 суток я себе уже скостил, обрадовался. Затем меня опять попросили выйти. Силовики собираются вести в камеру, а я опять говорю, что должен ждать. Уже в третий раз, когда зашел, увидел цифру 20. В мыслях: "Ничего себе наговорил в обратную сторону". Но суд решил мне дать штраф в 20 базовых.
- Это за ваши заслуги перед родиной.
Я был в шоке: при чем здесь мои заслуги?
- У вас есть что сказать?
- Есть. При чем здесь заслуги, если я ни в чем не виноват? У меня есть доказательства, что я не мог находиться в 10 часов согласно этому протоколу на проспекте Победителей. А вы сейчас так говорите, будто я вам благодарность должен здесь написать.
- Вы не согласны?
- В моей ситуации глупо не соглашаться.
Выхожу из кабинета, опять сотрудник намеревается меня вести в камеру.
- У меня штраф. Выпускать меня нужно.
Он заходит в кабинет: "В смысле штраф?". Начинает кому-то звонить, уточнять, почему мне дали штраф.
Слышу только судья говорит: "Мое решение - ему штраф!".
Я еще часа два стоял и ждал зампрокурора, который выписал мне предупреждение: если еще раз буду замечен на подобном массовом мероприятии, то грозит уголовная ответственность.
Пока ждал, наблюдал, как судили девчонок. Одна упала в обморок, ей поставили стул. Вторая стояла около меня. Сказал ей, что мне дали штраф и я могу кому-нибудь позвонить, где она. Сообщил ее родным после того, как вышел. Сказал, чтобы не беспокоились: "Она в тюрьме, с ней все хорошо. Держится, бодра".
Отдали телефон и вывели вниз на улицу. Стоял под солнцем у забора. Приставили ко мне двух сотрудников. Прошу у ребят сделать несколько шагов вправо, туда, где тень. Они:
- Ну, конечно, становись. Какие проблемы?
Что-то не то. Недавно еще голову нельзя было поднимать.
-Вы, я так понимаю, здесь на усилении?
- Ну, да.
- Как выборы закончились?
- Да мы сами в шоке. 80% - это "чудо" какое-то, бред.
Через полчаса меня уже почти вывели за забор, но я сказал, что забыл майку в камере. Она мне была не так важна, просто думал, что у ребят есть возможность что-то передать родственникам. Поднимал майку пару минут. Ребята ничего не сказали, думали, что меня вернули обратно. Выпроводили за территорию под крики "не поднимай голову или отправим тебя назад".
– Когда закрылись за мной ворота, был впечатлен. Столько людей искали и ждали здесь своих близких! Еще часа полтора мне показывали фотографии, и я пытался узнать, видел ли этого человека. Шестерых из камеры узнал. Мне показывают фотографии со свадьбы, с праздников – все такие красивые. Родственники и представить не могли, в каком состоянии там находятся люди. Между портретами на фото и теми, кто был в камере - мало общего.
Меня спрашивали, сильно ли бьют. Врал, говорил, что слегка. Но как я могу чей-то матери рассказать о том, что там лупят безбожно. И как ей после такого молча стоять ждать сына? Мне потом писали, что я их матерям рассказывал, что они там "чуть ли не в санатории". Лучше это, чем "ваш сын за все время полчаса под лавкой поспал".
Меня спрашивали, сильно ли бьют. Врал, говорил, что слегка. Но как я могу чей-то матери рассказать о том, что там лупят безбожно. И как ей после такого молча стоять ждать сына?
Я не сторонник соцсетей, но такого количества сообщений и поддержки я еще никогда не получал. Шутил, что мне уже пресс-секретарь нужен, а то не справляюсь с объемом. Все сокамерники очень приятные люди. Был один наблюдатель, который вызвал наряд, чтобы зафиксировать правонарушение, но в итоге его запаковали и увезли. Были и айтишники, и бизнесмены, еще один известный спортсмен. Помню показательный момент, когда к нам зашел сотрудник ИВС и мы начали спрашивать о бытовых моментах, а он:
- Что вы спрашиваете ерунду. Здесь что, никогда никто не сидел?
Тишина. Все друг на друга смотрят.
- Нет.
С ребятами из Окрестина мы общаемся, иногда пересекаемся. Как-то даже в баню ходили, но у меня из-за тренировок не получилось. Парни писали заявления в правоохранительные органы, но в ответ приходят одни отписки.
Я был одним из первых, кто вышел. Было много вопросов и от тех, кто там стоял у ИВС, и от СМИ. Для всех эти дни были такой дикостью. А оказалось, что это начало пути и такое отношение у нас уже норма.
Я подал апелляцию на решение суда на 9 день после постановления, которое пришло по почте. Сам забирал его из Фрунзенского суда. Через месяц мне назначили рассмотрение дела. Помню, как сказали, что мою жалобу отправят на пересмотр другому судье и он "может дать 15 суток, а не штраф". Меня это не остановило. На заседание я принес распечатку телефонных звонков, которые доказывали, что меня не могли задержать в десятом часу. У меня последний звонок был в 01:30 ночи. Ходатайствовал о приобщении камеры наблюдения с подъезда. На что получил: "Время можно переделать" и это доказательство "неважное".
Дело рассматривал судья Игорь Любовицкий, тот, который сейчас Виктора Бабарико судит. Видите, его даже повысили. Он ни разу глаза на меня не поднял. Смотрел вниз. Честное слово, я был тогда на 90% уверен, что сейчас передо мной извинятся.
Суд удалился для принятия решения, а через 10 минут вышел и зачитал: "Решение суда оставить без изменения". Оказывается, документ с распечаткой звонков для суда "не доказывает, что в это время телефоном пользовался я". В их компетенции запросить разговоры и послушать, кто разговаривал, но никому это не было нужно. Я был удивлен!
Везде висели видеокамеры. Пусть вся страна увидит, что там происходило, какие там были условия, как относились к людям, которых даже не судили!
– На мне в ночь с 9 на 10 августа была белая майка с белорусским орнаментом, теперь она весит у меня в рамке - на ней след от берца. Когда слышишь, что там никого не били и издевательств не было, хочется кричать, чтобы показали, что творилось в камерах в те дни. Ведь везде висели видеокамеры. Пусть вся страна увидит, что там происходило, какие там были условия, как относились к людям, которых даже не судили!
Первые дни пережить происходящее было эмоционально тяжело. Когда мы с женой ехали домой после Окрестина, она сигналила, весь город сигналил, а у меня такой страх. Говорил ей тогда: "Может быть не нужно? Давай домой доедем".
Когда камеры наблюдения с дома фиксировали милицейскую машину думал, что приехали за мной. Они патрулировали район несколько дней. Самое страшное, что ты можешь просто ехать, идти, ничего не нарушая, а тебя заберут и никому ничего не докажешь. На физическое здоровье два дня в ИВС сильно не отразились. Я не снимал побои. На следующий день после возвращения на свободу я приехал на спортивный медосмотр. Врачи удивились, в каком состоянии пришел к ним спортсмен: отеки ног, на спине следы от ботинок и дубинок.
Все в команде меня поддержали, слово плохого не сказали. Звонили люди и из федерации, предлагали помощь. Вообще, в моем окружении нет ни одного человека, который поддерживает этот режим. Я бы хотел задать банальные вопросы какие-то, но даже не с кем поговорить.
Потом у нас появилось SOS-BY – Свободное объединение спортсменов Беларуси. Я благодарен каждому за то, что были рядом, подставляли плечо. Этот момент так ободряет, что такие люди и прекрасные спортсмены рядом с тобой. Мы в любом случае победили. Все получат по заслугам: одни ответят за свои поступки, другие будут на своих местах, где и должны.
16 августа, бесспорно, великий день в истории. Я обалдел от эмоций. В магазинах заканчивалась питьевая вода, а на стеле ее было столько, что можно было поливать газоны. Эта солидарность меня удивляла! Обидно, что не все спортсмены смогли по-спортивному поступить в этой ситуации. Все мы люди со своими причинами и страхами.
Я общался с чемпионами мира, призерами Олимпийских игр и они не боятся говорить то, что думают! Ребята поддерживают людей, как могут!
Единственное, что очень сильно раздражает, так эта фраза:
-Ты же понимаешь…
- Нет, не понимаю. Не хочу понимать.
- Вот тебе легко.
-Что мне легко? Я был в тюрьме.
В моем окружении нет людей что выступают за режим, есть лишь те, кто боится.
P.S. Сергей подал апелляцию на решение суда на 9 день после постановления, которое пришло по почте. Сам забирал его из Фрунзенского суда. Через месяц ему назначили рассмотрение дела. Решение суда оставили в силе. Побои не снимал.
*Благодарим ПЦ "Весна" за помощь в подготовке материала.
задержали около проспекта Победителей