“Удары летели со всех сторон: “Что ты здесь делаешь? Хочешь перемен? Пой гимн! Ты любишь ОМОН? Ты патриот своей страны?”
Помечен красной меткой били особенно жестко
Помечен красной меткой били особенно жестко
“Мой страх закончился еще в колонии, когда меня били, издевались, унижали, в одних трусах выбрасывали на улицу”, — Станислав Цыбинский рассказал о том, что устал терпеть насилие еще в местах лишения свободы, где провел 15 лет. А теперь насилие выплеснулось за стены колоний на улицы городов. И Стас снова с ним столкнулся.
10 августа задержали на мирном протесте и избили в автозаке. 11 августа вытащили из ресторана в отеле "Европа" и избили в автобусе. После обоих случаев попал в больницу
Наверное, чтобы осознать эту историю целиком, стоит вернуться в прошлое, в дом, где маленький ребенок сидит в детской кроватке. Один. Голодный, мокрый, испуганный. Ждет маму. День, два, три… Но она не вернется. Никогда.
— Я родился под Лунинцем. Отец умер, когда мне было 11 месяцев, у него остановилось сердце за рулем рабочей машины. Мама стала пить, ее лишили родительских прав, она где-то загуляла и оставила меня в закрытом доме. Мне было года два. Я сидел там один несколько дней, ничего не ел, ходил под себя. Соседи вызвали милицию, и меня, истощенного, забрали врачи, был месяц в больнице, а потом попал в детдом. Такая судьба.
Мама пропала. Исчезла. Я ее больше не видел. По сей день ее никто не может найти. Скорее всего она уехала в Россию. Побывав в детдоме, я понял, что ее или нет уже, или я ей не нужен. К нам в детдом приезжала программа "Жди меня", мне предлагали поучаствовать, но я уже был в пятом классе и понимал: если меня до сих пор не нашли, значит я никому не нужен. И принял решение, что по жизненному пути должен идти один.
Потом у меня появилась первая любовь. Это все, что у меня было. Моя девушка выходила из магазина, рядом стояла машина с одноклассниками, предложили подвезти… и изнасиловали. Потом человек, который сделал это, начал ее шантажировать, просить денег, иначе расскажет всем, что она сама виновата. В те времена люди еще переживали за свой статус. Меня все это очень задело, спросил ее, хочет ли она, чтобы я поговорил с обидчиком, наказал его, чтобы он тоже ощутил боль и понял, что сделал. Мы встретились и подрались. Потом ему стало плохо дома, оказалось, что я сломал ему ребро, оторвался тромб, вызвали скорую, и в больнице он умер. Так в 18 лет я убил человека.
Мама девушки не захотела привлекать внимание к этой истории, они не стали подавать заявление в суд ни на побои, ни на изнасилование. Я оказался в колонии и прошел свою школу жизни.
– Изначально отбывал наказание в ИК №5 в Ивацевичах, в очень жестоких условиях. Приходилось даже дважды делать вот так (показывает шрамы на венах. – Август2020), это называется "вскрыться": нет, не для того, чтобы покончить с жизнью — чтобы выжить. Такое происходит, когда устаешь от того, что тебя бьют, издеваются, унижают, и оставляют в покое только когда ты "вскрылся". Это было сделано для того, чтобы остановить насилие со стороны администрации. Эта система ломает, а не перевоспитывает.
Я не раз смотрел смерти в глаза. Самое страшное, когда человек, с которым ты живешь рядом несколько лет, привыкаешь к нему, умирает у тебя на глазах. Я видел много смертей: инсульты, инфаркты, смерти после избиений. Когда человека избили так, что у него обмякло тело, не может поднять ни руку, ни ногу — его принесли в камеру и кинули, как тряпку.
И человек умирает, мы пытались привести его в чувство, хотя не знали, как это толком делается. Звали врача. Но пока прибежит конвоир, обзвонит начальство, вызовет главного, пока приедет главный конвоир, посмотрит, действительно ли плохо, потом вызывает скорую, пока она приедет. Может пройти несколько часов, а человек уже в судорогах, становится багровым, пена из рта, а ты ничем не можешь помочь.
Нужно быть очень сильным, чтобы не свихнуться. Тяжело в таких условиях сохранить человеческое в себе. Меня спасло то, что я очень много читал, самоизолировался. Я читал и понимал, что это мой мир, я в нем живу. И строил для себя новый мир, будущий. Думал о том, что ждет меня на свободе, какие проблемы будут возникать, как их буду решать.
Самое страшное, когда человек, с которым ты живешь рядом несколько лет, привыкаешь к нему, умирает у тебя на глазах
Пока отбывал наказание, умерла моя бабушка — единственный человек, который мне помогал, поддерживал. Ее дом был государственным, его забрали, меня оттуда выписали. Как сирота, я должен был получить квартиру. По закону, до 32 лет нужно подать заявление, но как мне объяснил юрист, дистанционно этого сделать нельзя. Я пытался сделать все, что мог, но мне сказали, что не надо было садиться в колонию, а теперь квартира мне не положена.
Из колонии куда я только не писал – и в горисполком, райисполком и в религиозные организации, чтобы помогли с трудоустройством, жильем. Но все отказали, и я, отсидев 15 лет (год скостили по амнистии), в 2017-м году вышел в никуда.
– В Гродно у меня был друг, и я поехал к нему. Через пять дней его мама сказала, что чужой человек — лишний рот в семье. Я собрал вещи и ушел. Жил 4 месяца на вокзале, сначала меня там гоняли, потом привыкли. Все это время я искал работу. У меня шесть профессий: тракторист-машинист широкого профиля, станочник деревообрабатывающих станков, электрик, портной-закройщик, официант/бармен/администратор, оператор/машинист котельной. Я откликался на все вакансии, но получил 158 отказов. Никто не смотрел на дипломы. Как только я приходил, говорили: “Вы имеете судимость, и нам не подходите”.
Сложно было получить даже временную работу. Очень хотелось есть. Были даже мысли разбить витрину, достать колбасу, батон и съесть, сколько успею. Но сдерживался, потому что хотел разорвать этот порочный круг, из которого мало кому из бывших заключенных удается вырваться. Было унизительно, но я подходил к людям и говорил: “Я недавно освободился из колонии, воровать не хочу. Если у вас есть возможность, купите мне хлеба, и две сосиски”. Многие прогоняли, общество не готово было принимать таких как я. И государство не поддерживало.
Никто не смотрел на дипломы. Как только я приходил, говорили: “Вы имеете судимость, и нам не подходите”
Однажды я не ел 3-4 дня, и ко мне подошла пожилая женщина, назвала меня внучком, достала из пакета хлеб, сыр, молоко, сосиски. И я заплакал от того, что ко мне проявили доброту. Оказалось, что у нее внук отбывал наказание.
Потом я помог на улице грузить мебель одному мужчине и так стал подрабатывать грузчиком. За две недели заработал более 200 рублей и смог снять комнату.
Набрал ванну и лежал в ней часа три. Теплая вода, кайф! За 16 лет это была первая ванна. Вышел, а передо мной чистая постель, которая вкусно пахнет. И телевизор. Я щелкал каналы и не знал, что мне посмотреть. Впервые не надо было никуда бежать, прятаться, спать на лавке в позе зародыша. И меня никто не выгонял.
– Потом удалось устроиться официантом, много работал, в нескольких местах, получил комнату в общежитии. Однажды мне написал сокамерник: “Сейчас выходит сирота, ему негде жить. Можешь хотя бы теплую одежду-обувь выслать?” Я купил все необходимое. Слух о том, есть человек, который помогает бывшим заключенным, разлетелся по всем колониям. Мне начали приходить письма, и я покупал вещи за свой счет, чаще всего в секонд-хенде, продукты.
Около 60-70% бывших заключенных снова возвращаются в места лишения свободы. Почему они совершают новые преступления? Часто человек выходит в никуда: денег нет, работы нет, жилья нет. Он что-то ворует или прохожего грабит. От безысходности. Это замкнутый круг. Я хочу, чтобы общество знало правду, видело, что есть большая проблема, на которую ни обычные люди, ни государство не обращают внимания. Так возникла идея создать общественно-информационную площадку "Белорусский центр поддержки", во ВКонтакте есть группа "Рука помощи и поддержки".
Подключились волонтеры, люди помогают одеждой, обувью, продуктами, предметами гигиены. Хранил все это в своей комнатке в общежитии, нон-стоп отвечал на сообщения, просьбы. Наверное, никогда бы не стал таким заниматься, если бы сам не прошел через это. В августе 2020 года открыл швейную мастерскую "Мрия”, чтобы трудоустраивать бывших осужденных, сейчас там работает девять человек.
Стас сменил несколько колоний: сначала сидел в ИК-5 в Ивацевичах в колонии строгого режима, потом — в ИК-8 в Орше и в ИК-19, ИК-15 в Могилёве. О том, что такое насилие, знает не понаслышке, только сейчас оно выплеснулось за стены тюрем и колоний. Стас рассказывает, что за год до освобождения понял, что устал терпеть и передал на волю, в одну из газет, статью о том, как обращаются с заключенными. После этого у него начались проблемы: “Администрация потребовала написать опровержение. Я этого не сделал, начался прессинг”.
– Ты пишешь о нарушениях, начинается давление, пытки (в некоторых случаях людей насиловали). Например, не подписал бумагу, что виноват в нарушении (пуговицу не так застегнул), тебя выгоняют на улицу, обнесенную забором, в одних трусах. Зимой. И ты там можешь провести несколько часов. Потом подносят бумажку: хочешь тепла? Подписывай! Да, встречался и нормальный, порядочный начальник колонии, но такие обычно не задерживаются. Даже когда приходят молодые, еще человечные специалисты, система их меняет. По уставу никто не обращается.
Ты должен как раб сидеть, молчать и не рыпаться. Но мой страх за жизнь закончился после того, как меня били, издевались, унижали, в одних трусах выбрасывали на улицу. Мне не надо переживать, что если со мной что-то случится, то ребенка некому кормить, или мама будет волноваться — у меня никого нет.
Мне не надо переживать, что если со мной что-то случится, у меня никого нет
Я вышел на свободу и стал уже там получать письма (малявы), в которых заключенные рассказывали об избиениях, издевательствах, смертях, нарушениях в тюрьмах. Я сам через это прошел, а люди терпят все это до сих пор, и мне хотелось не просто привлечь внимание, а кричать об этом, чтобы что-то сделали, навели порядок. Начал писать заявления о фактах нарушениях прав в местах лишения свободы в прокуратуру, СК. Стал членом правозащитной организации "ТаймАкт", которая занимается защитой прав заключенных и сотрудников уголовно-исполнительной системы. Мы проводили конференции и всегда приглашали сотрудников ДИНа МВД, прокуратуры, чтобы можно было решить проблемы вместе, но ни разу никто не пришел.
Из-за моей общественной деятельности еще до выборов на меня дважды совершили нападение. Люди в гражданском ударили ногой в спину, пытались затянуть в машину и куда–то увезти. Ударили в живот. Это было зафиксировано камерой наблюдения. Есть свидетели. В милиции мне ответили, что "в ходе проведения проверки установлено, что противоправных действий в отношении Вас не совершалось", а с владельцем авто проведена профилактическая беседа.
– Летом 2020-го я устроился на работу администратором в Минске. После того, как узнал результаты выборов, был поражен обманом и фальсификациями и вышел 10 августа на мирную демонстрацию.
Возле метро Пушкинская шла колонна — больше 300 человек. Я вышел около 10 часов вечера с плакатом. Надпись на нем не оскорбительная, не носит угрожающего характера. Совершенно непонятные люди (четыре человека) в черном, без опознавательных знаков, выдернули меня из толпы, схватили за руки, за ноги, и понесли в автозак. Я спросил: “На каком основании вы меня забираете, предъявите документы”.
Они не реагировали на просьбы. В автозаке бросили на пол, руки и ноги затянули стяжкой — я не мог пошевелиться. И сразу начали бить дубинками, без уточнений и слов. По спине, ягодицам, шее, потом просто месили ногами. Удары летели со всех сторон:
— Что ты здесь делаешь? Хочешь перемен? Пой гимн! Ты любишь ОМОН? Кто твой президент? Ты патриот своей страны?
У меня украли право голоса, я вышел выразить свою гражданскую позицию. И сделал это не в рабочее время, а в выходной
Я потерял сознание. Когда очнулся — лежал на траве, на газоне. Вызвал скорую. Меня привезли в БСМП и предложили госпитализацию, но я недавно устроился на работу, поэтому отказался. Принял обезболивающее и заступил на смену. Кружилась голова, все болело, тошнило, но я не хотел лишиться работы.
Вскоре после описанных событий работодатель сообщил, что Стас должен уволиться.
— Ты что, идиот или дебил?! Только приехал в Минск, зачем ты пошел на эту акцию?
— У меня украли право голоса, я вышел выразить свою гражданскую позицию. И сделал это не в рабочее время, а в свой выходной.
Но это не помогло.
– 11 августа меня задержали во второй раз, абсолютно неожиданно. После работы я встретился со своей девушкой в центре, мы зашли в ресторан в гостинице "Европа". И если то, что произошло 10 августа еще можно как-то понять, то здесь все было дико. К нашему столику подошли три человека в штатском, не представились, один взял мой телефон:
— Я тебе сказал, пройдем с нами! Иначе мы тебя отсюда вынесем.
— А вы кто? Сотрудники? Покажите, пожалуйста, документы. На каком основании я должен с вами идти? Я задержанный?
Меня вытянули из-за стола, за руки-ноги и потащили на улицу, в желтый автобус, там были люди в черном и в зеленовато-пятнистой форме. Стали перерывать мои вещи в портфеле, раздевать меня, у ботинок оторвали подошву. Потребовали разблокировать телефон, я отказался. И мне сразу прилетело в лицо, аж в ушах зазвенело. Дальше — нецензурная брань, оскорбления. Один из силовиков узнал меня по видео из Onliner:
— Попался! Ты помогал зэкам, а теперь они тебя будут "греть".
Его коллеги:
— Так он еще и зэк?!
И начали месить меня со всех сторон. Я стоял на коленях, один из них развернул меня за плечо:
— Я хочу этой мрази в лицо посмотреть.
Глаза стеклянные, звериные. И он мне с ноги как дал берцем в грудь. Наступило легкое помутнение. И какая-то эйфория. Легкость. Все темно. Не знаю, что это было.
Я стоял на коленях, один из силовиков развернул меня за плечо: “Я хочу этой мрази в лицо посмотреть”
Очнулся уже в скорой помощи. Оказывается, я потерял сознание. Как позже узнал, они вынесли меня из автобуса, положили возле проезжей части, причем ноги лежали на дороге. Девочка шла мимо и вызвала скорую. Портфель был со мной, исчез телефон и 20 евро.
В больнице пробыл несколько часов, поставили капельницу, от госпитализации снова отказался, мне нужно было на работу утром. Из больницы в 21.50 поехал в Партизанское РУВД. Написал заявление, получил направление на судмедэкспертизу.
Свой телефон последний раз я видел в руке у силовика, когда уже находился в скорой. Потом мне звонили из Центрального РУВД, говорили, что по их документам я якобы получил телефон обратно, пытались спихнуть все на медиков. Я написал заявление в прокуратуру, чтобы зафиксировали видеозапись из ресторана, но что с ней, не знаю и по сей день.
После увольнения я вернулся в Гродно. Приходил в себя. Стало плохо со сном, часто болит голова, тошнит, общая разбитость. Раньше я бежал на работу, стремился туда, а сейчас не хочу даже на улицу выходить. После колонии, когда годами не видишь воздуха, травы, зелени, я взял за правило просто гулять, ходить в лес — там наступает какое-то благотворение, душевное спокойствие. А теперь у меня состояние, которого раньше не было — ничего не хочется, апатия или депрессия.
Я устроился на работу официантом четвертого разряда (видите, какую бабочку и жилетку сам себе сшил), но сейчас тяжелое положение. У меня зарплата около 400 рублей, а запросы о помощи идут и идут. До коронавируса люди значительно помогали, сейчас всем тяжело, и помощь снизилась на 70%. Недавно была амнистия, много ребят попали под нее, обращаются с просьбами, но, к сожалению, уже не могу всем помочь.
Моя наивная мечта, чтобы люди были счастливы. Я желаю нашей стране перемен
Когда я вышел из колонии, сел в общественный транспорт, ехал и не понимал, что происходит. Я увидел, какие у людей печальные, грустные лица. Потом понял, что у них маленькие зарплаты, мысли о выживании, они наедине со своими проблемами, загружены, затюканы.
Я раньше мечтал о счастье. Для меня счастье — это когда можно спокойно ходить по улицам, созидать, когда люди улыбаются друг другу. И можно спросить у прохожего:
— Какое у вас настроение?
И он не будет такой хмурый, не посмотрит злыми глазами, не пошлет, не покажет средний палец, а улыбнется и скажет:
— Сегодня такая классная погода! Настроение — выпить чашечку кофе.
Моя наивная мечта, чтобы люди были счастливы. Я желаю нашей стране перемен. Каждое утро беру телефон и думаю, а вдруг будут хорошие новости. Не устану верить.
P.S. Стас написал заявление в августе, в ноябре пришел ответ, что рассмотрение продлевают на три месяца.
*за помощь в подготовке материала редакция благодарит Международный комитет по расследованию пыток в Беларуси-2020.
10 августа задержали на мирном протесте и избили в автозаке. 11 августа вытащили из ресторана в отеле "Европа" и избили в автобусе. После обоих случаев попал в больницу