“Они не верят, что люди могут просто изъявить свое желание, бесплатно! Для них ты - предатель родины”
Помечен красной меткой били особенно жестко
Помечен красной меткой били особенно жестко
Александр - активист минских митингов. Поэтому он в полной мере ощутил на себе безнаказанность ОМОНа. По его сломанной руке прыгали, изощренно избивали и стреляли в упор резиновыми пулями. После выхода из Окрестина он прошел медэкспертизу, писал обращения в различные органы власти, чтобы привлечь преступников к ответственности. Но ему ясно дали понять, что если он продолжит в том же духе, то “отдыхать” будет в другом месте. Александр намек понял - сейчас парень находится в лагере беженцев в Польше.
задержали вечером, когда возвращался домой от остановки общественного транспорта
Сейчас Александр в лагере беженцев в Польше. После выхода из Окрестина он писал заявление в милицию об избиении, прошел медэкспертизу, направлял обращения в различные органы власти, чтобы привлечь людей к ответственности. Паспорт Александру не отдавали в течение месяца ни в РУВД, ни в суде.
- Следователь мне сказал, что если я продолжу это делать (добиваться справедливости), то поеду в другое место отдыхать (ну вы поняли). В общем, я начал получать угрозы. Телефон был разбит, когда мне его отдавали. Google аккаунт, email и все пароли снесены, фотографии с прошлых митингов удалены. Я срочно сделал визу, купил билеты и уехал. Я был вынужден так поступить. В Беларуси остались мама и бабушка, друзья и моя девушка.
Александр - активный участник движения за перемены в стране, ходил на предвыборные акции. После выборов 9 августа ждал оглашения результатов на своем участке.
– К нам вышла комиссия с фразой: “Ну что, вы не знаете, кто будет президентом? 26 лет ничего не менялось, а вы тут хотите чего-то нового!”
В этот же вечер Александр с друзьями поехали к стеле, а 10 и 11 августа он участвовал в маршах на Пушкинской.
- Я старался попасть на все минские тусовки и быть в первых рядах. Везение было на нашей стороне, нам удавалось скрыться от правоохранительных органов.
12 августа Александр тоже был на митинге в районе Серебрянки. Возвращался домой вместе с девушкой. Уже возле дома (во Фрунзенском районе) они решили поучаствовать еще в одном марше.
- Мы решили пойти напоследок перед сном, чтобы совесть была чиста. Машину я припарковал подальше. Молча стояли с флагами вдоль дороги, никто ничего не бросал, не выкрикивал. Вдруг издалека выехали два буса, открыли дверь и на ходу закидали остановку светошумовыми гранатами (к слову, там находились люди, которые просто ехали домой). Стало ясно, что нужно уходить, но мне позвонила мама и попросила встретить ее с работы. Я вернулся к остановке, но мама позвонила опять и сказала, чтобы шел домой, так как в нашу сторону едет много бусов.
– Дойдя до улицы Шаранговича, до парковки, я увидел, как во дворы заезжают тонированные бусы без номеров, люди в них были во всем черном и без опознавательных знаков. Мне до сих пор снится зеленый перевернутый треугольник с цифрами 2083, уже потом я понял, что это был спецотряд. Они выбежали с криками: “Стой! Стрелять будем!” К ним попасть я, конечно, не хотел, поэтому стал убегать. Поскольку я был с девушкой, очень переживал за нее, думал, что лучше пусть меня схватят, чем ее.
Я решил, что пробегу через парковку, потому что она сквозная, а они побегут за мной. Так я и сделал. Благодаря этому моя девушка убежала во двор и смогла затеряться. Добежав до конца парковки, я понял, что она не сквозная. Перепрыгивать через забор – не вариант, поэтому я побежал дальше вдоль машин. Там меня и задержал один из сотрудников, который, видимо, уже поджидал.
Мне до сих пор снится зеленый перевернутый треугольник с цифрами 2083, уже потом я понял, что это был спецотряд
Меня повалили на землю, их было пятеро. Избивали ногами и дубинками. Я старался сгруппироваться и закрыть голову. Мне отбили ноги, идти я не мог, поэтому они проволокли меня по земле к бусу. На коленях до сих пор остались шрамы.
Александр рассказывает, что дубинка работает по такому принципу - разбивает кожу и внутренние слои, после чего происходит внутреннее кровоизлияние, гематомы. Он утверждает, что это был спецотряд и они знали, куда правильно бить, чтобы обездвижить и сделать больно, оставив при этом минимум следов.
- В бусе положили за сидение водителя. Один из сотрудников встал на меня ногами, чтобы я никуда не убежал, и продолжил избиения с фразами: ”Кто тебе платит? Что тебе не нравится в стране? На кого ты работаешь? Может ты координатор и на Польшу работаешь?” Эти вопросы у них на автомате, они не верят, что люди могут просто изъявить свое желание, бесплатно! Для них ты - предатель родины.
Они кричали: “Мы тебя вывезем в лес и выкинем в речку”! Поступали угрозы и секусального характера. Мой телефон постоянно звонил. Омоновца это начало бесить, он взял нож и сказал: ”Не двигайся, если не хочешь, чтобы я прошелся им по тебе. Мне за это ничего не будет”. Они скидывали звонки и продолжали избивать меня, но звонки продолжались, и один из них сказал: "Если еще раз позвонят, то мы будет тебя бить все время, пока будет звонить телефон”.
Так все и продолжалось. Телефон звонил, а Александра били. Но в какой-то момент карателям это надоело, и они выключили телефон. Александр сказал, что у него повреждена рука (он все еще надеялся на их чувство совести и сострадания), но это было его ошибкой.
- Сотрудник, который стоял ногами на мне, выпрямил мою руку и прыгнул на нее пять раз, в результате у меня был перелом лучевой кости. Позже я зафиксировал ее байкой. Били по пяткам, чтобы я не смог ходить, но у меня была аэро подошва, и поэтому я не кричал - это была моя вторая ошибка. Один из сотрудников начал прыгать по ноге (видимо, это одно из их развлечений), поэтому у меня тяжелые ушибы в трех местах. Хорошо, что я достаточно плотной комплекции, но до перелома там было недалеко. Потом сотрудник приставил мне что-то к ребрам со словами: "Если дернешься, я в тебя выстрелю”.
Затем бус остановился, закинули еще парней и начали их избивать. Парни очень кричали, я думал, что их насмерть забьют, а я - следующий. Было очень тяжело морально.
Сотрудник, который стоял ногами на мне, выпрямил мою руку и прыгнул на нее пять раз, в результате у меня был перелом лучевой кости
Александра продолжали избивать, звучали угрозы сексуальной направленности: мол, узнаешь жизнь в тюрьме. Всех задержанных довезли в место сбора ОМОНа и милиции, выкинули на асфальт и поставили в позу на колени головой вниз.
- Один из задержанных начал кричать: ”Да вас всех посадят!” Ему сделали предупреждение, но он продолжал - и в него выстрелили. Это было ружье с резиновыми пулями. Затем этот же человек вставил ружье в мою левую ягодицу и выстрелил в упор два раза. Боль я почувствовал не сразу, только после того, как начал спадать шок, и это, поверьте, было очень больно. Даже они сами начали пинать меня, типа живой или нет.
Затем Александра провели по “знаменитому” коридору, снова избивая по ногам. Он упал и не смог идти дальше. Его еще раз избили и поволокли к автозаку.
- Случайно я попал локтем одному сотруднику в колено, и оно онемело. Он сказал: ”Вот, ты ударил сотрудника милиции!” И четыре раза с кулака дал мне в дыхло. Я отхаркался кровью, меня снова избили и закинули в автозак. У меня потемнело в глазах, началась тошнота, все тело невыносимо болело.
Александра и других задержанных отвезли в Октябрьское РУВД. В здании всех поставили на колени и затянули стяжки. Начались опись вещей, походы по разным кабинетам и, конечно же, допрос. Александр ждал своей очереди два часа. Когда сняли стяжки, его руки были синие, он не мог ими пошевелить. На ум приходили мысли об ампутации. Александру размяли руки и приказали размять ноги, чтобы он хоть как-то мог стоять сам, и вывели на допросы.
- Когда разблокировали мой телефон, увидели, что я подписан на “Нехта”. Я сказал, что на Onliner и TUT.BY тоже подписан. Мне прилетела фраза, что я юморист, и затем меня снова избили. С этими ребятами и пошутить совсем нельзя. Протокол я отказался подписывать, меня сначала пытались уговорить, а потом начали бить по рукам: ”Если не подпишешь - сломаем кости на руках” (не учли они, что рука у меня уже сломана). Так я подписал протокол, которого не видел.
Александра завели в комнату, похожую на актовый зал. Из-за сильной боли во всем теле он не смог заснуть, вся ночь прошла в размышлениях. Только утром пострадавшим принесли воду и разрешили сходить в туалет. А после отвезли на Окрестина.
- Нас выкинули во дворе, где мы пролежали два часа на траве. Начали ходить медики, и в какой-то момент я подумал, что мне окажут помощь. Ко мне подошла медсестра, но один из сотрудников сказал: ”Не подходи к нему, он мечен”! Только потом я понял, что я был помечен красной краской (особо опасные). Нас переложили на асфальт еще часа на два, и все это время все мои мысли были о том, где лучше лежать, на траве или на асфальте.
Начался суд. Он проходил на третьем этаже, куда Александр физически не мог подняться, поэтому его просто проволокли по лестнице и поставили к окну.
- Я до сих пор помню эту картину, как я стою у окна с решеткой и вижу кучу волонтеров. Я подумал, что там могут стоять мои родители и близкие. Трудно было не падать духом. Но я понимал, что физически смогу все пережить, а вот если меня сломают морально - это будет конец.
Женщина-судья сказала: “Присаживайтесь! " Я ответил, что не могу сидеть, мне больно. "Что у вас такого случилось, что вы сесть не можете?" Я показал свою ягодицу и сказал, что у меня два выстрела в упор. Она сказала: "Что вы тут придумали, упали с лестницы на своем митинге, а сейчас на сотрудников милиции будете наговаривать! Не хотите - не надо, только потом будете говорить, что вам и стул не предложили". Она показала мне подписанный мною ранее протокол. Я сказал, что с ним не согласен, и меня заставили его подписать. Она спросила мою версию случившегося.
Трудно было не падать духом. Но я понимал, что физически смогу все пережить, а вот если меня сломают морально - это будет конец
Но дослушать Александра судья не захотела. Сказала, что в протоколе указано, что он оказывал сопротивление сотруднику милиции, на митинге кидал камни и кричал лозунги. В итоге - 12 суток ареста. Александра и еще 26 человек завели в пятиместную камеру. Вместо туалета была дырка, прикрытая фанерой. Пил он ржавую воду из-под крана, другого варианта не было. Из еды - хлеб, один раз давали похлебку, но есть ее было невозможно.
- Ягодица была фиолетовой, синяк перешел на спину и ногу. Другие задержанные положили меня на кровать, дали несколько подушек, но из-за сильной боли уснуть я так и не смог.
В камеру к задержанным приходили люди из более высоких структур и задавали стандартные вопросы: где, при каких обстоятельствах был задержан. Приходила и медсестра.
- Я показал ей ягодицу и попросил дать мне мазь. Была минутная пауза, затем фраза: ”Б***ь, как это произошло?" Затем еще одна минута молчания: ”Я не знаю, как вам помочь, держите два пластыря".
Пришел сотрудник милиции и сказал, что нас отпустят сегодня. Мы думали, что это шутка или проверка. К обеду нас вывели в коридор, где краем уха я услышал, что нас выпускают под амнистию президента, что он такой хороший, а мы - овцы, которые заблудились. Александр подписал бумаги о том, что никогда больше не будет участвовать в митингах и если еще раз будет замечен - получит уголовный срок. Протокол и копию, конечно, на руки не отдали. Лишь опять ударили дубинкой, выкрикивая угрозы.
- Я не верил, что нас выпускают, у меня тряслись руки. Но я знал, что 100 сильно избитых людей не выведут через главные ворота, нас начали выбрасывать по районам, где меньше всего прохожих. Меня выбросили в Автозаводском. За мной приехали друзья.
Была пауза, затем фраза: ”Б***ь, как это произошло?" Затем еще минута молчания: ”Я не знаю, как вам помочь, держите два пластыря”
Дома я не остался, жил у девушки, не хотел, чтобы меня видели в таком виде мама и бабушка. На следующий день обратился в больницу, написал заявление об избиении и сделал медицинскую экспертизу. Прошло время, и тело заживает. Абсолютно все врачи сказали, что мне повезло: будь я чуть меньше или худощавым, могло бы быть все очень и очень плохо. Хорошо бы еще и воспоминания эти стереть.
P.S. Обращался в Следственный комитет, дело было приостановлено. Побои зафиксированы.
задержали вечером, когда возвращался домой от остановки общественного транспорта