"У тебя дети есть? Больше не будет!"
Помечен красной меткой били особенно жестко
Помечен красной меткой били особенно жестко
Вечером 11 августа Виталий, житель Гродно, спокойно вышел из дома и поехал по рабочим делам. То, что случилось дальше, напоминает то ли дурной сон, то ли фильм ужасов – про то, как из добропорядочного гражданина, предпринимателя, мужа и отца двух маленьких детей в считанные минуты превратиться в шпиона, "российского координатора", страшного преступника, подорвать здоровье и едва не лишиться жизни.
ехал на машине, на ходу в ней открыли дверь и бросили в салон светошумовую гранату. Избили на улице, в микроавтобусе, местном ОВД
Вечером 11 августа 2020–го Виталий из дома, чтобы отвезти посылку по работе. По дороге подобрал голосующих на остановке трех ребят. Поехал по проспекту Я.Купалы, но из–за образовавшейся пробки решил объехать по улице Курбатова. Там увидел микроавтобус без номеров, мужчину без сознания, прислоненного к дереву на обочине, возле которого бегали сотрудники правоохранительных органов в масках.
Проехали дальше, там сотрудник ГАИ сказал, что проезд закрыт. Виталий развернулся и поехал обратно. Возле бусика уже стояла машина с разбитыми стеклами, и рядом люди – руки на стену. То, что случилось через пару минут, он не мог представить даже в кошмарах.
– Мне прямо в глаза посветили фонариком. Потом на ходу открыли дверцу и бросили в машину светошумовую гранату. Меня оглушило и слепило…
Когда пришел в себя – уже лежал на асфальте. Машина покатилась дальше. Как потом рассказал один из пассажиров, в нее впрыгнул человек в форме и остановил. Меня же сразу начали бить двое в светло–зеленом камуфляже: по спине, ногам – дубинкой, ботинками, и кулаками – по голове. Наступили коленом на шею, и так удерживали. Стянули руки за спиной стяжкой (на запястьях до сих пор остались следы) и отволокли в сторону.
“Сделайте так, чтобы под машиной горела земля!”
Стали обыскивать машину и нашли рацию. Я увлекаюсь спортивной ездой по бездорожью, участвую в соревнованиях, играх, есть места, где не тянет интернет, и в машине установлена самая обычная рация. Мне сразу сказали, что я "российский шпион, координатор" и мне будет "пи…ц".
Потом приехал человек в гражданском, но он отдавал приказы, и люди в форме слушались его. Он два раза ударил меня ногой по лицу. Спросил, есть ли у меня дети. Я ответил, что есть, двое. Он крикнул, что больше детей у меня не будет, схватил за гениталии и начал выкручивать.
Я от шока даже не чувствовал боли. Не понимал, как такое возможно? Просто ехали на машине (окна были закрыты, мы даже не сигналили, не кричали, не махали флагом) – и вот с нами такое творят! Тогда хватали всех подряд, вытаскивали людей из машин и паковали.
На колесах машины краской нарисовали крест, а мне на руке черным маркером поставили метку
В это время мне позвонила жена. Ей ответил незнакомый голос, и не выключил телефон.
– Я не знаю, это было нарочно сделано или нет, но 20 минут я слушала все то, что делали с ребятами. До тех пор, пока голос не сказал, что этих повезут в ОВД, и я поняла, что все…, – с содроганием вспоминает тот день Вероника, жена Виталия.
Кто–то из сотрудников спросил, что делать с машиной. Человек в гражданском ответил:
– Сделайте так, чтобы под ней горела земля.
Колеса машины пометили черной краской (до сих пор видны эти кресты) – для того, чтобы гаишники в городе сразу опознавали. Виталию пытались нарисовать черным маркером крест на лбу – не получилось, поставили метку на руку, и забросили в микроавтобус, на пассажиров, уже лежавших там. Одного из ребят пометили красным маркером, второго – черным, а третьему удалось убежать.
Позже Виталий узнал, что маркером метили по "тяжести преступлений": желтый – легкое, красный – среднее, а черный – все, можно убивать.
В автобусе Виталия били кулаками по голове, дубинками и берцами по спине, пообещав, что скоро их ожидает проход через "коридор ада". Виталий признается, что в тот момент он больше думал о том, что лет восемь не увидит семью.
Ребят привезли во внутренний дворик ОВД Октябрьского района:
– Нас потащили по асфальту, животом вниз – на спортивных штанах осталась дырка на колене, выкручивая руки. По обе стороны стояли люди в черной форме, балаклавах и били нас основательно, от души: дубинками ногами кулаками по спине, ногам, голове. Мне прилетело около 20 ударов.
Отволокли к стене, порвали майку, стянули штаны, кроссовки, вместо стяжек надели наручники, и в одних трусах поставили на коленях к стене.
Один из сотрудников засунул резиновую палку между рук и начал их выкручивать. Еще двое били дубинками по ногам, пояснице, ягодицам – около 40 ударов:
– Сколько тебе заплатили?
Было слышно, как люди рядом кричат:
– Да нисколько! Ноль!
Я сказал:
– Сказал, ребята, что вы делаете?
– Какие мы тебе ребята? Нашел друзей!
Один подскочил и ударил кулаком в лицо.
Стали стягивать трусы и угрожать, что изнасилуют
– Избиение прекращалось только тогда, когда я терял сознание, и начиналось снова, когда приходил в себя.
Потом растянули меня на земле и стали стягивать трусы, с криками, что сейчас изнасилуют. Я крепко сжал ноги, стал сопротивляться. Стали избивать палками и дубинками. Били, били, били… Наступило такое пограничное состояние, когда не чувствуешь тела, сознание уходит. Больше всего ужаснуло то, что они подготовились к такому, это же не спонтанные решения и действия.
– Били, били, били: "Перемен вам захотелось? Мы вам сделаем перемены. Всех вас перебьем!"
Одному из парней, который был со мной в машине, сказали, что он ехал с "российским координатором", у которого в багажнике были "ломы, биты, коктейли Молотова". Запугивали его, тоже били.
Потом оттянули в прогулочный дворик ИВС Октябрьского ОВД и поставили лицом к стене. В таком положении я простоял ночью около трех часов, оборачиваться, двигаться было нельзя – сразу следовал удар палкой.
– Потом сняли наручники, завели в ОВД на допрос, составили протокол – "ехал на машине, сигналил". Один из оперов разрешил позвонить домой. Дали одежду, переместили в четырехместную камеру – там было 12 человек. Там была просто баня, духота, вонь, а мне и так было плохо, тошнило из–за черепно-мозговой травмы. Намочил майку и сидел в мокрой. Только утром смог полежать на кровати. Люди спали: кто сидя за столом, кто на полу, кто на тумбочке. Говорили, что в ту ночь в ИВС находилось около 90 человек.
Некоторые всю ночь просили, чтобы им оказали медицинскую помощь. Но скорую вызвали только к женщине из камеры напротив – у нее случился то ли инсульт, то ли приступ.
– Ближе к вечеру 12 августа после суда отпустили из ИВС, вернули автомобиль. Там не оказалось моих документов: ни водительского удостоверения, ни техпаспорта. Ремень безопасности с детского кресла зачем–то срезали. На колесах – черные кресты.
– Я еле стоял на ногах. Но мы поехали с женой в БСМП зафиксировать побои. Там было много людей – приезжали все, кого выпустили. С нами был и пловец, который вышел на ежедневную вечернюю пробежку и оказался в ИВС, ему сломали четыре шейных позвонка.
На следующий день обратились в судмедэкспертизу. Там еще встретили учительницу, которую тоже схватили на улице, избили, а потом ее уволили с работы.
– Тяжело осознавать, что рядом с тобой живут, ходят по одной улице, улыбаются нелюди, которые надевают балаклаву и калечат людей, уничтожают свой народ. У меня до сих пор все это не укладывается в голове.
Самое страшное для меня, что ничего не изменится, что все это было зря.
На память о тех сутках в августе после истязаний и пыток у Виталия остались шрамы на запястьях, боль во всем теле. Сейчас он проходит реабилитацию и посещает психиатра.
P.S. Виталий подал заявление в Следственный комитет, ждет ответа.
ехал на машине, на ходу в ней открыли дверь и бросили в салон светошумовую гранату. Избили на улице, в микроавтобусе, местном ОВД