"Осознание того, что это нельзя оставлять безнаказанным, преобладает над всем"
Помечен красной меткой били особенно жестко
Помечен красной меткой били особенно жестко
После прогулки по городу студент заочки БГТУ Ян пошел домой. От ЖД вокзала до съемной квартиры недалеко, и он решил прогуляться. Эта прогулка запомнится Яну надолго: 38 часов в Окрестино в тесноте, без еды и без воды, побои в автозаке и единственная мысль, которая не отпускает: это нельзя так оставить.
задержали по дороге домой, в акциях участия не принимал
11 августа 21-летний Ян Бобр - студент заочки БГТУ - после прогулки с другом возвращался домой. От ЖД вокзала до съемной квартиры недалеко - Ян решил прогуляться. Неожиданно, возле 2-ой городской больницы из-за поворота вышли три солдата в форме защитного цвета. "В грубой форме они сказали "Иди сюда" и показательно дубинкой стукнули по руке. Я рационально оценил ситуацию, все шансы: я понимал – они в берцах, в полной экипировке, они меня никогда не догонят. Но когда в меня полетела дубинка, я уже понял, что не убегу и замедлился, они меня повалили, пару ударов нанесли по ногам и рукам. Я им сказал: "Все, я не сопротивляюсь".
Так Ян оказался в автозаке.
"В итоге мы приехали на Пушкинскую, открывается дверь, слышу люди сигналят, думал, меня отпускают, смотрю, а там два омоновца закидывают, не толкают, а об стену закидывают двух мужиков. Те, кого брали на Пушкинской, их очень сильно избивали при задержании, при погрузке в автозак и в автозаке тоже месили. Я слышу, как в другую комнатку закидывают парня. Омоновец кричит, что у него был нож. В портфеле нашли нож, не знаю, канцелярский или неканцелярский, парень говорил, что нес его бабушке и он был маленький, но это был прецедент, ему написали сзади на майке "нож" и его все время избивали…18-летнего парня. Сильно".
Почти в час ночи машина приехала к тюрьме на Окрестина. Под крики "мордой в пол, руки за спиной" людям из автозака приказали выбежать на улицу. Обо всех событиях, которые происходили на Окрестина, Ян рассказывает с ужасом. "Там был сотрудник именно ЦИПа, был в голубой рубашке, светловолосый, слегка лысоват, он был просто как будто под какими-то наркотическими веществами. Он был в бешенстве, кричал, до визга доходило у него. Ударил меня по спине, орал в истерике "мордой в пол, не смотреть никуда". Нельзя так обращаться с людьми".
Большую часть времени на Окрестино Ян, как и другие, провел под открытым небом, на коленях и лицом в пол. “То есть у тебя три точки опоры: два колена и лоб. Меняешь положение ног - тебя бьют, поворачиваешь влево-вправо голову - тебя бьют. Через час уже это невозможно выдержать, потому что у тебя нету ног. Как будто ножи, иголки… и это только через час, а мы сидели так три.
Гордых ребят, которые за правду, которые заступались за других, очень сильно били. Но были и другие, такие как я, которые через терпеж, просто я понимал, что это когда-то кончится, надо просто пережить. А были еще молодые ребята, 18-19 лет, которые от компа только отошли, они просто не понимали, что происходит, лежат и говорят "мне положен телефон и адвокат". К ним подходят и просто в слюни избивают. Слева от меня был мужчина в хаки-штанах и в кожаной куртке, с ирокезом на голове. Он сказал, делайте, что хотите, я выпрямляю ноги. Он лег на живот, и его начали бить. И вот на третий удар ему попали куда-то: то ли в сухожилие, то ли в нерв. Он не выдержал, встал, развернулся и пошел. И кричит: "ты че" на омоновца. Омоновец по рации: "У нас тут буйный". Подбегают еще четверо омоновцев, и они впятером его просто до мычания избивают.
То есть у тебя три точки опоры: два колена и лоб. Меняешь положение ног - тебя бьют, поворачиваешь влево-вправо, голову - тебя бьют
Среди задержанных, которых видел Ян, были люди с хроническими заболеваниями и пожилые. Чем больше они просили о помощи, рассказывает парень, тем сильнее их избивали. “У нас был диабетик - дедушка, баянист, он просил не бить по рукам, его только по рукам и били. очень сильно у него опухли руки”. Человека, который стоял в позе "ласточки" рядом с Яном звали Олег. Он был один из тех, кого "закинули" в автозак на Пушкинской.
"Где-то на третьем часу в таком положении Олег не выдержал - у него, как он говорил, больное сердце. И он начал кряхтеть, вывернулся и упал на спину. И все, я думал, он умер. Подошла медсестра, именно сотрудник ЦИПа, три раза сильно ударила его по лицу. Он пришел в себя, сказал, что инвалид, что сердце больное. На это омоновец ему пригрозил: "Еще раз такое выкинешь, я тебя убью". И хотя я не сопротивлялся, не разговаривал с ними, не спорил, никак старался не выделяться, мне все равно прилетало. А других ребят вообще нещадно избивали".
После того как Ян провел почти 5 часов на коленях и лицом в пол, его повели дальше - как оказалось, на курилку: туда люди бежали полностью голыми. В помещении 7 на 7 метров под открытым небом находилось 127 человек. Только утром людям разрешили встать. Примерно в тоже время - впервые сходить в туалет. "Ребята стали проситься в туалет, и нам дали 10-литровое малярное ведро. Просто выкинули - ходите. Поставили его возле двери, 127 мужчин, утро, ведро было заполнено минут за 40. И те, кто был следующий, ходили поверх, и территория этого дворика 7 на 7 метров уменьшалась" .
Воду "сбрасывали" каждые 3-4 часа по 5 литров, то есть в среднем по 40 миллилитров на человека. Через несколько часов Яна и еще около 20 человек отправили в трехместную камеру. Такие условия показались хорошими, ведь в комнате не били, был туалет и кран с водой. Ян говорит, что так было не везде: звуки избиений и криков доносились постоянно… На рассвете, через 38 часов после задержания, Яна повели на выход. Еще около часа пришлось стоять лицом к стене, чтобы подписать документ, из которого парень запомнил только то, что ему грозит уголовная ответственность в случае участия в массовых мероприятиях. А на прощание - новая порция избиений.
"Там стоят 10 омоновцев. Каждому человеку - руки на стену, спрашивает, где задержали, я говорю, на Фрунзенской, я не знаю, чего я это сказал, в панике, он начинает избивать, методично, по ногам, по спине, он не останавливаясь спрашивает, кто вам заплатил, сколько заплатили, на митинг ходить будешь? И сотрудник ЦИПа сказал: вам государством оказана невероятное доверие, больше не ходите на митинги".
Уже на выходе из тюрьмы на асфальте Ян увидел человека. "Лежит человек. Ты видишь ноги, кроссовок слетел. Он просто лежит, скулит, стонет, я понимаю, что это тот парень с ножом. Сотрудник ЦИПа сказал омоновцам, что у него еще два молотка нашли. И вот он лежит, ты через него переступаешь".
Возле Окрестино Яна встретили волонтеры, которые и довезли его домой. Ключи от съемной квартиры, телефон, паспорт и рюкзак - все осталось за забором. Поесть впервые за двое суток ему удалось у соседки. Она же помогла связаться с хозяйкой квартиры, которую снимает Ян, подрабатывая в интернет-магазине. Тогда же парень впервые сообщил родителям, что он жив. "Для меня самое подавляющее, это то, что ты понимаешь, как им плохо (родителям), они ничего не могут сделать, НИ-ЧЕ-ГО от слова совсем", – говорит Ян.
И сотрудник ЦИПа сказал: вам государством оказана невероятное доверие, больше не ходите на митинги
Пройти медицинское освидетельствование в Государственном комитете экспертиз Яну не удалось: ему отказали, объясняя это тем, что комитет временно не работает по заявлениям граждан. Побои Ян снял только в частной клинике: ОРВИ, множественные кровоподтеки рук и ног, ушиб грудной клетки и ребра.
"Еду на работу утром, вижу двух сотрудников милицию, чувствую, что замедляюсь и стараюст не смотреть в их сторону. Страшно дико. Но осознание, что нельзя это оставлять безнаказанным, преобладает, даже над тем, что у меня есть желания, цели, которые я хочу достигнуть. Забыть произошедшее невозможно".
P.S. Заявление в Следственный комитет Ян подал, но его не приняли.
задержали по дороге домой, в акциях участия не принимал